Xirtam. Забыть Агренду - Страница 28

— Не очень-то похоже на стихи, — заметила она.

— Да, — признался Фоске, — Назвав это стихами, я, пожалуй, слишком вольно подошел к вопросу дефиниций литературных жанров. Это Сунь Цзы, «Искусство войны».

— Искусство войны... — эхом отозвалась Маргарита, — я несколько раз мельком слышала разговоры офицеров про эту древнюю китайскую книгу. Все про нее слышали, многие читали, но не воспринимали книгу всерьез, пока ты не убедил майора Лесли, а потом и капитана Урфина. Вообще, я думаю, что в начале ты убедил Хубо Лерадо. Я угадала?

— Да, — ответил он, – В начале я убедил Лерадо.

— Как ты его убедил? Если это военная тайна – не рассказывай.

Адвокат-эколог, продолжая лежать на воде лицом к небу, чуть заметно улыбнулся. У Маргариты Кларион была наследственная армейская жилка – что, в общем-то, вполне естественно для дочери капитана гвардии Эббота. Позапрошлый президент Агренды окружал себя людьми из своего рода наследственной армейской касты колониальных времен. Смелыми, верными, прямыми... И непригодными для асимметричной войны. Гвардейцы Эббота могли умереть с честью в неравном бою, но не могли победить...

— Это не тайна, — сказал Фоске, — просто, Лерадо увидел, как принципы книги Сунь Цзы работают на практике. Затем, я объяснил Лерадо, почему эти принципы работают.

— Это когда вы разгромили чужую концессию в Намиб-Овамбо? – спросила Маргарита.

— Мы не разгромили, — ответил он, — Это был системный комплекс несчастных случаев.

Маргарита громко фыркнула, затем изящно перевернулась в воде, встала на верхушку одного из коралловых выступов и немного обижено заметила:

— Мне-то ты можешь сказать правду, я не разболтаю.

— Я могу... — произнес Фоске, тоже поворачиваясь и вставая на скользкую коралловую поверхность, — ...изложить тебе мнение наших процессуальных оппонентов, которые утверждали, что концессионное производство «BGCI» и охранная структура «Outline Direct Assist» были уничтожены путем серии синхронно-связных военных терактов. В судебных дискуссиях в Виндхуке юристы «BGCI» отстаивали эту версию, однако суд заключил, что их аргументы несостоятельны.

— Юл, при чем тут чьи-то версии? Ты ведь знаешь правду об этом.

— Нет, Рита, я не знаю. Правды вообще нет. Есть только мнения о физических фактах.

— Ну, блин! – девушка хлопнула ладонью по воде, окатив Фоске веером брызг, — Как ты любишь в самых простых вопросах выстраивать чертовы философские сложности!

— Это не чертовы сложности, — возразил он, протирая глаза (поскольку изрядная порция морской воды попала точно в центр физиономии), — ...это базис неопозитивизма.

— Блин! – повторила Маргарита, — как ты живешь с этим дурацким неопозитивизмом!

— Я с ним не живу, Рита. Просто, таковы мои убеждения. Это как твой католицизм...

— ...Мой католицизм, — перебила она, — Это честная религия, а твой неопозитивизм...

— ...Алло! Только не подеритесь! – крикнул лейтенант Хеллвен, выполнявший функции дежурного старшего офицера в отсутствие капитана Урфина. Хеллвен имел ценную для офицера спецназа полиции способность оказываться там, где надо, быстро, внезапно и незаметно. В данный момент он оказался на берегу в сорока шагах от парочки.

Маргарита округлила глаза и взмахнула руками жестом фокусника.

— Мы и не собирались драться. У нас просто диспут о религии.

— Рита пытается обратить меня из неопозитивизма в католицизм, – пояснил Фоске.

— По-моему, она правильно делает, — заметил Хеллвен, направляясь к ним, — кстати, вы можете оценить новую униформу, которая на мне. Видите, я захожу в воду, а дальше, поплыву, и униформа не будет мне мешать. Потом, через пять минут она высохнет.

— Отличная штука! — оценила дочь потомственного гвардейца, окинув взглядом, то, что сейчас было надето на лейтенанте. На первый взгляд, могло показаться, что это просто туристический набор из пестрой рубашки-гавайки, шортов, перепоясанных широким ремнем, и сандалий, с ремнями-застежками, охватывающими ногу до середины голени. Только тренированный глаз замечал продуманную утилитарность всего этого...

— Исландская разработка, — сообщил лейтенант, вошедший в воду уже по пояс, — это называется «EeqVik», Ecological Equatorial Viking.

— По легенде, для экологических туристов в жарких странах? – спросил Фоске.

— По легенде так, — подтвердил Хеллвен, нырнул и вынырнул около того кораллового выступа, на котором стояла парочка, — Удобно. И пистолет-пулемет в боковом кармане практически незаметен. Короче, продуманный покрой. Исландцы толковые ребята.

— Понятно... А почему вы считаете, что Рита права, занимаясь прозелитизмом?

— Чем-чем? – удивился лейтенант.

— Обращением меня из неопозитивизма в католицизм, — пояснил адвокат-эколог.

— А... Это чисто армейские соображения. Например, когда жесткая ситуация, то можно крикнуть бойцам: «С нами бог! Гаси гринго!». А в неопозитивизме так не получится.

Юл Фоске еще раз протер глаза и констатировал:

— Интересная мысль. Я никогда не оценивал религию и философию с этой позиции.

— Ну так, — лейтенант вылез на коралловый выступ и широко улыбнулся, — у вас работа другая, док Фоске. Вот. Я как раз пришел сюда по вашей работе.

— А знаете, Хеллвен, вы сейчас похожи на таиландского полисмена, арестовывающего иностранных туристов за натуралистическое купание. Оно там запрещено по мотивам морали. А тайцы, даже полисмены при исполнении, обязательно улыбаются.

— Да, я слышал, — лейтенант кивнул, — Говорят, страна хорошая, а порядки дурацкие. А, сейчас, давайте я вам кратко доложу обстановку.

— Я весь внимание, — откликнулся Фоске.